К нему не зарастет народная тропа

— Геннадий Петрович, среди Ваших родных есть еще работники медицины или Вы единственный представитель столь благородной профессии?

— Нет, я не один всю жизнь ношу белый халат. Моя старшая сестра и мама тоже посвятили себя медицине. В последние годы даже предлагали мне открыть частную клинику, такое семейное дело организовать. Но я считаю, что в таком случае превратился бы из доктора в снабженца — где что достать, выбить. Мне людей лечить надо, а не коммерцией заниматься.

— Вас назначили главврачом Ключевской участковой больницы 2 августа 1975 года. Это единственная трудовая запись в Вашей трудовой книжке? Или Вам довелось попробовать свои силы где-то еще?

— Вот именно попробовать довелось. Еще во времена интернатуры устроился в Пироговскую больницу, в отделение скорой помощи. Полгода в этом отделении стали для меня настоящей школой жизни. В отличие от телевизионных интернов на нас никаких нареканий не поступало. Нам приходилось в течение одного дня становиться врачами самых разных специализаций. Да это и хорошо, потому как выбранная мною терапия — тоже весьма разносторонняя дисциплина.

Когда приехал в Ключевку, то всему учился у своего же персонала. А мне достался маленький, но очень опытный коллектив — кто с 30-, кто с 40-летним стажем. Они знали столько, что многим дипломированным специалистам и не снилось.

А еще, при Г. Железняке — первом секретаре райкома партии — я около четырех месяцев пробыл главным врачом Беляевской ЦРБ. И все это время если не каждый день, то 2–3 раза в неделю, ходил к Григорию Карповичу — «ныл», просился обратно. Конечно, главврач районной и участковой больницы — это «две большие разницы», работа в райцентре обещала блестящие перспективы. И предвижу вопрос — чего я такой дурак был?! Скажу так — я не жалею, что жизнь моя накрепко соединилась с Ключевкой. Здесь мое место, здесь меня окружают все близкие, родные и знакомые люди.

— Сейчас Вы отвечаете за работу дневного стационара вашей амбулатории. Как считаете, может ли участковый терапевт иметь рабочий день с 9 до 17 часов? Или на селе такая роскошь и не снилась?

— Да Господь с тобой, какой рабочий день?! Рабочие сутки! И не только сейчас, а с самого приезда в это село. Сначала я вообще работал один из врачей, поэтому двадцать лет у меня вообще не было ни выходных, ни отпуска. Первое время, как только увижу в окне свет от автомобильных фар (а живу рядом с больницей), так сразу бегом на работу, будь на часах хоть три, хоть пять утра. Причем, как правило, самые опасные случаи, самые критические больные приходятся именно на ночное время. И если я могу оказать помощь на месте, неужели повезу человека в районную больницу?! В ЦРБ говорят: «Ну, если Лемешев привез больного, то тут явно дело серьезное. С пустяком он бы не приехал».

— Геннадий Петрович, наверное, за эти четыре десятка лет запоминающихся историй была уйма? Или все они похожи друг на друга людскими страданиями?

— Наверное, только этим и похожи. Иногда жалею, что не вел дневник или что-то вроде хроники — всегда казалось, что все происходящее навсегда останется в памяти. Ан нет, стираются имена, забываются даты, но остается человеческая благодарность за помощь, за спасение.

— Ну, тут я считаю, что Вам обязательно надо заняться мемуарами, пока не потеряли красок картинки Ваших историй. Не так важна четкая хронология, как самые интересные моменты. Что сразу всплывает в памяти?

— Да каждый пациент — это отдельная история. Вот как-то случился аппендицит у жителя Цветочного. Разумеется, дело было поздним вечером. К тому же, из-за сильнейшего половодья разлились степные речки, и вода со льдом шла прямо поверх грейдера. Как попасть к больному? Перебрался по трубам, поставил капельницу, купировал боль. А транспортировать как?! А вдруг перитонит?! Николай Васильевич Залозный выделил под это дело два К-700. На одном я с пациентом, другой сзади шел. И не зря. Застряли мы в этой жиже, конечно. Слава Богу, второй К-700 вытянул нас. Доставили до Херсоновки — там дорога разрыта, и размыта. Подоспела «Скорая» из райцентра, передали парня на руках и быстрей в ЦРБ. Успели!

Как-то получилось, что за короткое время на нас «свалилось» шесть острых инфарктов. Крайне опасная ситуация. Можно было, конечно, отправить в Беляевку сердечников, но мы их потихоньку стали выхаживать дома. И вытащили с того света всех шестерых, никого не потеряли.

Часто приходится переквалифицироваться в хирурга или окулиста. Раньше у нас даже свой рентгенаппарат был — мы могли делать снимки при переломах. Однажды обратился ко мне мужчина: наступил на что-то колючее босой ногой дома на ковре. Ничего не видно, а болит — сил нет. Сделали рентген, а у него в пятке игла сантиметра в четыре — вошла точнехонько вертикально. Ну, обколол обезболивающими и вытащил иголку. Ой, таких случаев не сосчитать.

— Многие Ваши бывшие пациенты давно живут в Германии. Удается с кем-то поддерживать связь?

— Звонят, звонят и по сей день. Я же ездил туда десять лет назад. Так весь месяц пока был у дочки, приезжали бывшие соотечественники, которые у меня лечились. Вот уж я поездил по гостям! Люди ведь приезжали издалека, приглашали от чистого сердца, сами забирали и привозили обратно. Повидался и с давним приятелем — известнейшим бывшим оториноларингологом Беляевской ЦРБ Генрихом Диком. Он меня провел по медицинскому центру, где тогда был замом у главного. Сейчас он открыл свою частную клинику.

(Пока мы разговаривали, у Лемешева раз за разом звонил телефон. Кому-то он давал консультацию «на ходу», кому-то назначал время приема, кого-то обещал навестить чуть позже, когда освободится. Почувствовав неловкость от того, что отвлекаю человека от работы, поспешила откланяться, задав напоследок еще один вопрос).

— Геннадий Петрович, Ваше личное мнение по поводу за-крытия участковых больниц. Это больная тема для очень многих.

— Сейчас нас сделали амбулаторией, оставив только дневной стационар. Поэтому многих приходится наблюдать на дому. Это пожилые люди, в основном, сердечники и гипертоники; пациенты с хроническими заболеваниями, требующими прохождения курса лечения хотя бы 2–3 раза в год; парализованные, нуждающиеся в постоянном уходе и медицинском наблюдении. Вот и выкручиваемся, как можем, но работаем, делаем для них все возможное, а порой невозможное. Как видно, политика государства и реформы, им проводимые, порой очень далеки от народа. И на деле получается, что радужные перспективы и перемены оказываются не такими уж и радужными. Но наше дело маленькое — лечить и спасать людей. Чем мы и занимаемся нашим небольшим — всего в 13 человек — коллективом.

— Я столько слышала о Вас благодарных и признательных отзывов, что совершенно определенно — для всех живущих на территории Ключев-ского сельсовета Вы — фигура абсолютно знаковая. Для своих пациентов — нынешних, бывших и будущих — Вы царь и Бог. И сегодня я еще раз в этом убедилась. Успехов Вам, Геннадий Петрович, пусть у Вас все и дальше получается, как задумано. А с мемуарами — не откладывайте. Эту книгу человеческой боли и чуда спасения будет интересно прочесть каждому…

О. ШИЛИНЦЕВА
Газета «Вестник труда» от 25.06.2013 г.